Ma chambre a la forme d'une cage,

Le soleil passe son bras par la fenêtre.
Les chasseurs à ma porte
Comme des petits soldats
Qui veulent me prendre...

Je ne veux pas travailler,
Je ne veux pas déjeuner,
Je veux seulement oublier -
Et puis je fume.

Déjà j'ai connu le parfum de l'amour -
Un millions de roses
N'embaumeraient pas autant...
Maintenant une seule fleur
Dans mes entourages
Me rend malade!

Je ne veux pas travailler,
Je ne veux pas déjeuner,
Je veux seulement oublier -
Et puis je fume.

Je ne suis pas fière de ça
Vie qui veut me tuer -
C'est magnifique
Etre sympathique,
Mais je ne le connais jamais

Je ne veux pas travailler,
Je ne veux pas déjeuner,
Je veux seulement oublier -
Et puis je fume.

Pink Martini
(China Forbes, Thomas Lauderdale)
"Sympathique"
1997

"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи.

Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворе мирозданья,
Ад и рай - это две половины души.

Омар Хайям (годы жизни: 1048-1122)
"Рубаи"
время написания неизвестно

Переводчик: Н.Стрижков
1950-е

Потому что число континентов в мире

с временами года, числом четыре,
перемножив и баки залив горючим,
двадцать мест поехать куда получим.

ИБ
из
"Песня невинности, она же - опыта"
1972

Although you think I cope,

My head is filled with hope
Of some place other than here...

Although you think I smile
Inside all the while,
I'm wondering about my destiny.

I'm thinking about
All the things
I'd like to do in my life.

I'm a dreamer,
A distant dreamer,
Dreaming for hope from today.

Even when you see me frown,
My heart won't let me down,
Because I know there's better things to come.

And when life gets tough,
I feel I've had enough,
I hold on to a distant star,

I'm thinking about
All the things
I'd like to do in my life...

I'm a dreamer,
A distant dreamer,
Dreaming for hope from today.

Yeah, I'm a dreamer

Duffy
"Distant Dreamer"
2008

Я пролетарий.

Объясняться лишне.
Жил,
как мать произвела, родив.
И вот мне
квартиру
дает жилищный,
мой,
рабочий,
кооператив.
Во – ширина!
Высота – во!
Проветрена,
освещена
и согрета.
Все хорошо.
Но больше всего
мне
понравилось –
это:
это
белее лунного света,
удобней,
чем земля обетованная,
это –
да что говорить об этом,
это –
ванная.
Вода в кране –
холодная крайне.
Кран
другой
не тронешь рукой.
Можешь
холодной
мыть хохол,
горячей –
пот пор.
На кране
одном
написано:
«Хол.»,
на кране другом –
«Гор.»
Придешь усталый,
вешаться хочется.
Ни щи не радуют,
ни чая клокотанье.
А чайкой поплещешься –
и мертвый расхохочется
от этого
плещущего щекотания.
Как будто
пришел
к социализму в гости,
от удовольствия –
захватывает дых.
Брюки на крюк,
блузу на гвоздик,
мыло в руку
и…
бултых!
Сидишь
и моешься
долго, долго.
Словом,
сидишь,
пока охота.
Просто
в комнате
лето и Волга –
только что нету
рыб и пароходов.
Хоть грязь
на тебе
десятилетнего стажа,
с тебя
корою с дерева,
чуть не лыком,
сходит сажа,
смывается, стерва.
И уж распаришься,
разжаришься уж!
Тут – вертай ручки:
и каплет
прохладный
дождик-душ
из дырчатой
железной тучки.
Ну уж и ласковость в этом душе!
Тебя
никакой
не возьмет упадок:
погладит волосы,
потреплет уши
и течет
по желобу
промежду лопаток.
Воду
стираешь
с мокрого тельца
полотенцем,
как зверь, мохнатым.
Чтобы суше пяткам –
пол
стелется,
извиняюсь за выражение,
пробковым матом.
Себя разглядевши
в зеркало вправленное,
в рубаху
в чистую –
влазь.
Влажу и думаю:
"Очень правильная
эта,
наша,
Советская власть".

Владимир Маяковский
"Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру"
Свердловск, 28 января 1928г.

Утро туманное, утро седое,

Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.

Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.

Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное далекое,
Слушая ропот колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.

Иван Тургенев
1843

Там, где Америка, босиком,

трогаешь языком,
розы истаявшим лепестком,
помнила, шёл пешком.

На, береги и прощай, спасти
можно того в пути,
кто не забыл, что лежит в горсти
мокрый песок, штиль.

Елена Сунцова
2008

Ты его видел, он худ, улыбчив и чернобров.

Кто из нас первый слетит с резьбы, наломает дров? Кто из нас первый проснется мертвым, придет к другому – повесткой, бледен и нарочит? Кто на сонное «я люблю тебя» осечется и замолчит?

Ты его видел, – он худ, графичен, молочно-бел; я летаю над ним, как вздорная Тинкер Белл. Он обнимает меня, заводит за ухо прядь – я одно только «я боюсь тебя потерять».

Бог пока улыбается нам, бессовестным и неистовым; кто первый придет к другому судебным приставом? Слепым воронком, пожилым Хароном, усталым ночным конвоем? Ну что, ребята, кого в этот раз хороним, по чью нынче душу воем?

Костя, мальчики не должны длиться дольше месяца – а то еще жить с ними, ждать, пока перебесятся, растить внутри их неточных клонов, рожать их в муках; печься об этих, потом о новых, потом о внуках. Да, это, пожалуй, правильно и естественно, разве только все ошибаются павильоном – какие внуки могут быть у героев плохого вестерна? Дайте просто служанку – сменить белье нам.

Костя, что с ними делать, когда они начинают виться в тебе, ветвиться; проводочком от микрофона – а ты певица; горной тропкой – а ты все ищешь, как выйти к людям; метастазами – нет, не будем. Давай не будем.

Костя, давай поднимем по паре, тройке, пятерке тысяч – и махнем в Варанаси, как учит мудрый Борис Борисыч. Будем смотреть на индийских кошек, детишек, слизней – там самый воздух дезинфицирует от всех жизней, в том числе и текущей – тут были топи, там будет сад. Пара практикующих Бодхисаттв.

Восстанием невооруженным – уйдем, петляя меж мин и ям; а эти все возвратятся к женам, блядям, наркотикам, сыновьям, и будут дымом давиться кислым, хрипеть, на секретарей крича – а мы-то нет, мы уйдем за смыслом дорогой желтого кирпича.

Ведь смысл не в том, чтоб найти плечо, хоть чье-то, как мы у Бога клянчим; съедать за каждым бизнес-ланчем солянку или суп-харчо, ковать покуда горячо и отвечать «не ваше дело» на вражеское «ну ты чо». Он в том, чтоб ночью, задрав башку – Вселенную проницать, вверх на сотню галактик, дальше веков на дцать. Он в том, чтобы все звучало и шло тобой, и Бог дышал тебе в ухо, явственно, как прибой. В том, что каждый из нас запальчив, и автономен, и только сам – но священный огонь ходит между этих вот самых пальцев, едва проводишь ему по шее и волосам.

Вера Полозкова
"Письмо Косте Бузину, в соседний дом"
2007

Я верю в Бога,

скотч,
и то, что флаги на улицах -
сигнал к эвакуации.

С.К.
2008

Sir, you are tough, and I am tough.

But who will write whose epitaph?

Joseph Brodsky
"To a Fellow Poet"

1970s

And I love you so

The people ask me how
How I've lived 'til now
I tell them I don't know

I guess they understand
How lonely life has been
But life began again
The day you took my hand

And yes I know, how lonely life can be
The shadows follow me
And the night won't set me free
But I don't let the evening get me down
Now that you're around me

And you love me too
Your thoughts are just for me
You set my spirit free
I'm happy that you do

The book of life is brief
And once a page is read
All but life is dead
That is my belief

And yes I know, how lonely life can be
The shadows follow me
And the night won't set me free
But I don't let the evening get me down
Now that you're around me

Don McLean
1970