плетенка событий коврик половичок

золоченый Ильич красный значок
оправдай доверие не попадись на крючок

пропаганда запада сквозь глушилку не разобрать
что нашептывают враги кто собирает рать
медные шлемы кольчуги щиты жаль умирать

шипят румянятся оладушки на сковороде
мельтешат гуппи в аквариумной воде
пестрые хвостики сразу узнаешь где

самец где самочка улитка ползет по стеклу
безумная таракашка прогуливается по столу
закат затянувшийся блеклый это к теплу

веточка с крупной смолистой почкой это к весне
чудище обло стозевно и лаяй это во сне
страх тревога отчаяние это во мне

центр города кухня окно во двор
по окном на скамейке старушечий разговор
вроде умерли все голоса звучат до сих пор

Борис Херсонский
2009

Тыква и кабачок, скучные собеседники,

Но и они – желанные гости.
В октябре рано темнеет,
Ветер выдувает последнее тепло.
На веранде возле самовара
Тыква и кабачок, оба чуть полосатые,
Важно молчат.
Время пить чай с кабачком и тыквой, Алиса.
Свет золотится в конце кроличьей норы

Виталий Пуханов
2009

Не белые и не рыжие,

в крепких ладошках, ижие,
сжимающие апачики
так, что белеют пальчики.
Апачики раздающие,
бьющие, хоть не бьющие,
коляны, колоны, клоуны,
на досочках намалеваны,
линялые распальцовщики,
несбывшиеся дрессировщики.

Игорь Булатовский
"Афиша"
2009

Кьяра считает, что скоро придёт на побывку бог -

схватит её за бок,
губами прошамкает: - девочка, будь добрее.
Кьяра считает. и с каждой цифрой к ней приближается потолок –
и становится всё белей. белее.

Кьяра не знает, какая отчизна где.
не ограничивает себя в еде.
становится всё белей. белее.

птицы летят на юг, прилетят на юг.
облетят весь шарик земной вокруг.
поклюют с земли, поклюют из рук -
становятся всё белей. белее.

и серый старый усталый дрозд,
и трещина на потолке до звёзд.
и финн добычу домой принёс -
становятся всё белей. белее.

и Кьяре куда ни иди - под ногой трава.
куда ни иди - запрокинута голова.
и глаза - глядящие сверху, наполненные водой -
зовут за собой.

Маша Глушкова
2007

Рожают овцы под брезентом,

Родзянко будет президентом.

Михаил Булгаков
из романа "Белая гвардия"
1924-1925

Look at all that shines -

Baby's down on the world and she knows it.
If your spirit's running,
Why dont we make it in the rain like we used to?
We run,
We hide,
We wait and we want
The good life -
Aww, sure,
You're right,
This ain't the good life -
Ah, elegantly wasted,
Ah, elegantly wasted.

Look at all the crimes -
Baby's down on the world 'cause she owns it.
Making up her life,
Nothing more, nothing less makes it voodoo.

We run,
We hide,
We wait and we want
The good life
Aww sure
You're right
This ain't the good life

Ah, elegantly wasted,
Ah, elegantly wasted.

Elegantly wasted, you could be right.
Elegantly wasted, you could be certain.
Elegantly wasted, you could be right,
Feels right, feels right.

INXS
"Elegantly wasted"
1997

когда последний раз я тебе писала,

я сидела напротив родильного зала -
ноги в тапках, взгляд устремленный ввысь,
в общем, всё у меня в порядке, как здесь говорят - зашибись.

правда, по утрам теперь кровь идёт носом,
коленки стали опухшие да подёргивается левый глаз.
но не могу пожаловаться -
тётка в белом стояла рядом, приговаривала - не ори,не ори, посылала за молокоотсосом -
а там уж и день закончился, то есть – угас.

людка, моя соседка, выпила два литра гранатового сока -
всё равно - говорит - откажуся, куда мне такая обуза.
у неё ухажёр внимательный - высчитывал сколько дней осталось до срока,
а когда всё случилось, в палату прислал поларбуза.

только я засыпаю - вижу японию - розовые кусты,
платье до пят из шёлкового матерьяла -
тебя вспоминаю да всплакиваю да одеяло
к подбородку притягиваю. а медсестра рассказывает:- менты
по округе шляются –
ищут привлекательного с виду мужчину -
сидел у роддома, ревел,
потом завизжал: - маарья, мол, выдь наружу!
потом постоял под окнами, посвистел,
потом менты прислали наружку.

так вот, пишу тебе: ты не скрывайся из виду.
у меня одной в палате ни цветочка, ни плюшевого слона,
а если ты из-за того, что не вышла, вдруг затаил обиду -
так это я… тяжело писать на коленках, никак не могу приспособиться,...
просто не слышала, ты не думай, что умерла.

Маша Глушкова
2009

Милая Дина, не сплю, и уже светает.

Жизнь - как помадка: сладко и сразу тает.
Здесь не Москва, и курицы здесь летают.

Скоро я лягу на снег и уже не встану.
Будет у нас операция утром рано.
Местный полковник, с ним и его бараны.

Я оставляю тебе мои наработки.
В сейфе заметки, в столе рапортА и сводки.
Кончилась водка - а мне бы хотелось водки.

Сколько с тобой проработали мы - не помню,
с первого раза, с тех пор, как пошли в упряжке,
так и бежим в кругу, как слепые пони,
как стриптизерши, во тьме задираем ляжки.

Здешнее дело особое, не такое.
Мне наказали его провести без шума.
Скоро закончится все, помаши рукою,
выдадут премию, купишь любую шубу.

Дина, ты знаешь, с тех пор, как пропала Нина,
что-то запало, как клавиша пианино,
вот и теряю волю к сыскному делу -
или оно само ко мне охладело?

Помнишь, в июне, году в девяносто пятом
оборотня ловили в гречишном поле?
Так вот и я бегу без ума и воли,
в форменном кителе порванном и измятом.

Больше с тобой не увидимся, дорогая,
и ни на том, ни на этом, я полагаю.

Мария Степанова
2006

Удушающий аромат

цветущих столетних лип.
Лилово-малиново-алый закат.
Крик матери. Детский всхлип.
Черный с желтым китайский халат.
Отчим - тот еще тип.

Бронзовка летит на газон,
забирается вглубь цветка.
Начинается долгий дачный сезон.
Странно, что жизнь коротка.
Странно, она проходит как сон,
как мелькание мотылька.

Говорящий столб. Сообщение ТАСС.
В кастрюльке суп разогрет.
Рукомойник. Эмалированный таз,
поставленный на табурет.
Сколько раз, тебе говорят! Сколько раз!
Сколько лет тебе, сколько лет?

И опять пластинка - щелчок, повтор,
повтор и опять щелчок.
Лоза цепляется за забор.
Мать волосы собирает в пучок.

Пластинка крутится до сих пор.
Летит золотой жучок.

Борис Херсонский
2009

Крошка сыр к отцу пришел,

и спросила кроха:
- Что такое камамбер
и что такое тофу?

СК и Дж
2009

Цей довгий день закінчується теж.

І в ньому ми, підштовхувані часом,
І ходим вздовдж своїх приватних меж,
як ходять вздовж кордону з контрабасом.
І всі вогні з чужої сторони
маячать нам, привітні, прохолодні,
і якщо хтось піде на ці вогні,
то це напевне буде не сьогодні.
Цей довгий день віднині День зв'язку,
двозначний день історій без продовжень.
Нам світить крізь півтемряву в'язку
все те, чого не треба, але можна.
і солодко триває кожна мить,
і ми такі щасливі і порожні.
І літо. І нікому не болить.

Катерина Бабкина
2009