Мы соблюдаем правила зимы.

Играем мы, не уступая смеху
и придавая очертанья снегу,
приподнимаем белый снег с земли.

И будто бы предчувствуя беду,
прохожие толпятся у забора,
снедает их тяжелая забота:
а что с тобой имеем мы в виду?

Мы бабу лепим - только и всего.
О, это торжество и удивленье,
когда и высота и удлиненье
зависят от движенья твоего.

Ты говоришь:- Смотри, как я леплю.-
Действительно, как хорошо ты лепишь
и форму от бесформенности лечишь.
Я говорю:- Смотри, как я люблю.

Снег уточняет все свои черты
и слушается нашего приказа.
И вдруг я замечаю, как прекрасно
лицо, что к снегу обращаешь ты.

Проходим мы по белому двору,
прохожих мимо, с выраженьем дерзким.
С лицом таким же пристальным и детским,
любимый мой, всегда играй в игру.

Поддайся его долгому труду,
о моего любимого работа!
Даруй ему удачливость ребенка,
рисующего домик и трубу.

Белла Ахмадулина
"Декабрь"
1960

Мороз и солнце; день чудесный!

Еще ты дремлешь, друг прелестный.
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры,
Навстречу северной Авроры
Звездою севера явись!

Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела -
А нынче... погляди в окно:

Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.

Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?

Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня,
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.

Александр Пушкин
1829

Снег идет, снег идет.

К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.

Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.

Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.

Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.

Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься - и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.

Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?

Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?

Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.

Борис Пастернак
1957

В Страстной Четверг после полудня к Гурию в кабинет

приходит Полковник: исповедоваться, причаститься. Год
уже пятый. Исповедь "косметическая", понятно, ибо нет
человека, яже не согрешит - делом, словом, мыслью. Род

безумный, лукавый. Вот Полковник, уполномоченный решил попытать
счастья в Царстве Небесном, которое гнобит тут, в царстве земном.
Видно в душу запали ему, подлецу, слова: "Се гряду как тать!".
Тать приИдет, а красть-то и нечего. Впрочем, замнем

для ясности, как говорится. Полковнику Святые Дары
запасают особо, как для больного перед кончиной. Так оно
и есть, все мы смертельно больны, но до поры
об этом не думаем. Плоть и Кровь, Хлеб и Вино,

Вечная Жизнь, Слово, Любовь, ведь не верит он,
Полковник, совсем не верит, но раз в году,
рискуя, приходит. Ни в Благодать, ни в Закон
не верит, разве что в ад: не хочет гореть в аду.

Странно видеть полковника с руками, скрещенными на груди,
творящего крестное знамение, шепчущего: "Слава Тебе,
Боже", благочестив, хоть Святым Владимиром его награди,
а ведь борется с Церковью и преуспел в борьбе.

Перед прощанием Гурий спрашивает: Слушай, давно хочу
спросит тебя (они на "ты"), зачем ты морочишь мне
старую голову? На всякий случай? Я не шучу,
вправду, зачем, ведь узнают "соседи", в этой стране

им все известно! Полковник кивает: на всякий случай, мой друг,
так матушка до войны, а сразу после - беременная жена
становились в очередь к пустому прилавку - а вдруг
что завезут. Гурий молчит. Вспоминает те времена.

Борис Херсонский
2009

Все громко тикает. Под спичечные марши

В одежде лечь поверх постельного белья.
Ну-ну, без глупостей. Но чувство страха старше
И долговечнее тебя, душа моя.
На стуле в пепельнице теплится окурок,
И в зимнем сумраке мерцают два ключа.
Вот это смерть и есть, допрыгался, придурок?
Жердь, круговерть и твердь - мученье рифмача...
Нагая женщина тогда встает с постели
И через голову просторный балахон
Наденет медленно, и обойдет без цели
Жилище праздное, где память о плохом
Или совсем плохом. Перед большой разлукой
Обычай требует ненадолго присесть,
Присядет и она, не проронив ни звука.
Отцы, учители, вот это - ад и есть!
В прозрачной темноте пройдет до самой двери,
С порога бросит взгляд на жалкую кровать,
И пальцем странный сон на пыльном секретере
Запишет, уходя, но слов не разобрать.

Сергей Гандлевский
1994

Oh! You better watch out,

You better not cry,
You better not pout,
I'm telling you why:

Santa Claus is coming to town!

He's making a list,
He's checking it twice,
He's gonna find out
Who's been naughty or nice!

Santa Claus is coming to town!

He sees you when you're sleeping,
He knows when you're awake.
He knows when you've been bad or good,
So be good for goodness sake!

So...You better watch out,
You better not cry,
You better not pout,
I'm telling you why:

Santa Claus is coming to town!

Little tin horns,
Little toy drums.
Rudy-toot-toot,
and rummy tum tums -

Santa Claus is coming to town!

Little toy dolls
that cuddle and coo,
Elephants, boats,
and Kiddie cars too!

Santa Claus is coming to town!

The kids in Girl and Boy Land
will have a jubilee.
They're gonna build a toyland town
all around the Christmas tree.

Oh....You better watch out,
You better not cry.
You better not pout,
I'm telling you why.

Santa Claus is comin'
Santa Claus is comin'
Santa Claus is comin'
To town!!!

J. Fred Coots and Haven Gillespie
1934

The sun is shining, the grass is green,

The orange and palm trees sway.

There's never been such a day
in Beverly Hills, L.A.
But it's December the twenty-fourth, —
And I am longing to be up North —

I'm dreaming of a white Christmas,
Just like the ones I used to know !
Where the treetops glisten,
and children listen
To hear sleigh bells in the snow.

I'm dreaming of a white Christmas
With every Christmas card I write.
May your days be merry and bright,
And may all your Christmases be white!

Irving Berlin
"White Christmas"
1940

Снег идет, оставляя весь мир в меньшинстве.

В эту пору - разгул Пинкертонам,
и себя настигаешь в любом естестве
по небрежности оттиска в оном.
За такие открытья не требуют мзды;
тишина по всему околотку.
Сколько света набилось в осколок звезды,
на ночь глядя! как беженцев в лодку.
Не ослепни, смотри! Ты и сам сирота,
отщепенец, стервец, вне закона.
За душой, как ни шарь, ни черта. Изо рта -
пар клубами, как профиль дракона.
Помолись лучше вслух, как второй Назорей,
за бредущих с дарами в обеих
половинках земли самозванных царей
и за всех детей в колыбелях.

Иосиф Бродский
1980

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,

Что из крыльев комаришки
Сделал две себе манишки,
И в крахмал, и в крахмал!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из грецкого ореха
Сделал стул, чтоб слушать эхо,
И кричал, и кричал!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из скорлупы яичной
Фаэтон себе отличный
Заказал, заказал!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что из скорлупы рачонка
Сшил четыре башмачонка,
И на бал, и на бал!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал
Что из листика сирени
Сделал зонтик он от тени,
И гулял, и гулял!

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что, надувши одуванчик,
Заказал себе диванчик,
Тут и спал, тут и спал.

Мой Лизочек так уж мал, так уж мал,
Что наткать себе холстины
Пауку из паутины
Заказал, заказал.

Констанин Аксаков
"Мой Лизочек"
1836

Что ненавидел, и что любил,

к чему, наконец, привык
чешуеглазый библиофил,
защитник печатных книг?
И что ему до постылых правд
и вышестоящих кривд,
когда в прохладе бумажных трав
стрекочет старинный шрифт?

Любовь бывает не на живот,
а насмерть, как червь в груди.
Она с автографом, или вот –
прижизненная, гляди.
И если книги все же горят,
то из огня, треща,
еще протянет свой яйцеклад
литера Ц или Щ.

А вы, любители, скажем, псов
и шахмат, не говоря
о собирателях звезд, часов
и прочего сентября?
Я сам когда-то кичился без-
зубцовыми и коло-
ниальными, с синью чужих небес
и саблями наголо.

Все это кануло в никуда,
архив мой плывет вверх дном.
Я стал завистником, господа,
лентяем, хлопотуном.
И наставляет меня втуне
горбатый библиофил.
Дай мне припомнить – кого я не-
навидел, кого любил?

Неслышен шелест засохших губ,
но знают свою судьбу
и страстотерпец, и марколюб
с почтовой звездой во лбу.
Там буквы сложены в слово LOVE,
в тепло отдаленных уст,
и пес ворчит, в ночи услыхав
густой типографский хруст.

Бахыт Кенжеев
1987

Евреи очень сильно пострадали

Армяне очень сильно пострадали
Чеченцы очень сильно пострадали
Поляки очень сильно пострадали
И негры очень сильно пострадали
И геи очень сильно пострадали
Ну а народ арабский Палестины
Страдает очень сильно до сих пор.

Евреи беспричинно пострадали
Армяне беспричинно пострадали
Чеченцы беспричинно пострадали
Поляки беспричинно пострадали
И негры беспричинно пострадали
И геи беспричинно пострадали
Ну а народ арабский Палестины
Страдает беспричинно до сих пор.

А вот французы мало пострадали
И англичане мало пострадали
И итальянцы мало пострадали
С американцев мне вообще смешно.
Зато они покаялись всем сердцем
За инквизицию и за Освенцим
За инков, за ацтеков за сипаев.
За агрессивную политику Израиля.
За спесь англосаксонских джентльменов
За разрушенье Римом Карфагена.
За Вавилон, который взяли греки
И за часовню, что в 14-м веке…
Они примером нам служить должны
С их благородным комплексом вины.

И русские, вообще-то, пострадали
Не то чтобы конечно как евреи
Или допустим геи или негры
Или народ арабский Палестины
Но, все-таки, пожалуй, пострадали.

Но главное про них никто не скажет
Что эти без причины пострадали.
Поскольку ведь любой на свете знает
Что как ребенок злобный и капризный
Означенные русские страдают
От собственного вечного мудизма
От беспросветной тупости своей.

И наплевать, что сами пострадали
Они других народов истязали
Внутре страны, да и вовне страны
И главное, у этих мизераблей
Совершенно нету комплекса вины
Прямо хоть кол на голове теши!

Всеволод Емелин
"Подражание Дмитрию Александровичу Пригову-4"
2009

Улица. Фонарь. Аптека.

Вата. Йод. Пенициллин.
Русь. Маца. Начало века.
Дело Бейлиса. Тфиллин.

Грязь. Безграмотность и серость.
Мази. Грелки. Порошки.
Царский гнёт. Черта. Оседлость.
Большевистские кружки.

Отречение. Аврора.
НЭП. Угар. Раздача польт.
Волны красного террора.
Луначарский. Мейерхольд.

Фары. Свастика. Аптека.
«Фойер!». Шмон по погребам.
Бабка. Яйка. Курка. Млеко.
Конференция. Потсдам.

Жертвы культа. Куба – наша.
Гул Гулага. Мао – враг!
Космос. Кузькина мамаша.
Кукуруза. Пастернак.

Эрмитаж. Библиотека.
Коммунизма громкий клич.
Всё для блага человека.
Лично Леонид Ильич.

Перестройка. Ломка сиречь.
Пуща. Ваучер. Форос.
Бледный Михаил Сергеич
В белом венчике из роз.

Мерседесы. Джипы. Пробки.
Стены древнего Кремля.
Из-под ксерокса коробки.
Конституция. Семья.

Лязг челябинских колоний.
Горизонты. Вертикаль.
Храм Спасителя. Полоний.
Накось-юкось! Газ-централь.

Патриоты. Ипотека.
Бандюки. Базар-вокзал.
Снова улица. Аптека.
Сердце. Печень. Веронал.

Мозг обидами изранен.
К инородцам – нелюбовь.
Чемодан – вокзал – Израиль
И, увы, аптека вновь.

Генрих Шмеркин
"Хворь-стори"

Папа пять лет как расстрелян. Мама пять лет, как в тюрьме.

Сорок второй. У дочери - только фронт на уме.
Вроде бы взяли, явилась в часть, а там не берут.
Единственный выход - самоотверженный труд.

Девушка едет на пароходике. Продукты - сухим пайком.
Отвернувшись, сосет сухарик, от соседки тайком.
Доберется до места - нужно сразу явиться в райком.

Пароходик плывет. Облака затягивают небосклон.
На берегу - монастырь. Звучит колокольный звон.
Снова церкви пооткрывали! Жаль. Но о чем жалеть?
Пока немца не одолеем - Бога не одолеть.

Борис Херсонский
2009

Возле леса, возле речки жил один еврей в местечке

Со своей супругой Ривой, жил, как Бог ему судил,
И у этой пары дома подрастал сыночек Сёма,
Oн всегда, зимой и летом, в красной кипочке ходил.

В красной кипочке шелковой, сам начитанный, толковый,
Mатеринскою любовью и вниманием согрет.
Ой, дэр татэ мыди бэйнэр, ой, а ингэлэ а шэйнэр,
То есть, форменный красавец - хоть пиши с него портрет

А за лесом, на опушке, в однобедрумной избушке,
У глухого буерака, где растёт чертополох,
Проживала Баба Роза - жертва остеохондроза,
По анкете, между прочим - Роза Львовна Шляпентох.

Ой, у бабушки-старушки ни укропа, ни петрушки,
Никаких деликатесов, только хлебушка кусок.
Были гуси, были шкварки, а теперь - одни припарки,
Всё, как в песне: здравствуй, поле, я твой тонкий колосок!

Но зато у Мамы Ривы - куры, гуси, вишни, сливы,
Гоголь-моголь для сыночка - он на всё горазд и спор:
В красной кипочке гуляет и на скрипочке играет,
И не просто "чижик-пыжик" - гамму ля-бемоль-мажор!

И когда утихла гамма, говорит сыночку мама:
"Надо бабушку уважить, как ведётся на Руси.
Положи смычок на полку и бери, сынок, кошёлку
И кошерные продукты Бабе Розе отнеси."

А в кошёлку Мама Рива уложила всё красиво:
Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
Деруны на постном масле и, конечно же, компот.

Вот идёт по лесу Сёма, и тропа ему знакома.
Помощь бабушке-старушке - вот его священный долг!
В красной кипочке из шёлка он идёт, в руке кошёлка,
Ничего не замечает, а ему навстречу - Волк.

Волк Иванович Свиридов - из матёрых инвалидов,
Пострадал уже однажды, обмануть его хитро:
Он был ранен в ягодицу, потому что съел девицу
В красной шапочке из сказки Шарля, кажется, Перро.

Волк сперва стоит на стрёме, а потом подходит к Сёме,
Говорит: "Шолом Алейхем! Что за шухер? Тихо, ша!
Ты куда идёшь, пархатый, и чего несёшь из хаты?"
И ему на это Сёма отвечает, не спеша:

"Мне смешны твои угрозы! Я несу для Бабы Розы
Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
Деруны на постном масле и, конечно же, компот.

В предвкушенье пищи сладкой облизнулся Волк украдкой,
Говорит он: "Бабе Розе эти яства не нужны.
Я всю жизнь по лесу рыщу, обожаю вашу пищу -
Фаршированную рыбу и особо - деруны.

А компот, в конечном счёте, посильней, чем "Фауст" Гёте,
Так что нечего мне баки забивать своей мурой".
"Ни за что я злому Волку не отдам свою кошёлку!"
Отвечает Волку Сёма - в красной кипочке герой.

Ты, приятель, из аидов, ну а я - из инвалидов,
Мне положена диета на гусином на жиру!
Что ж ты, красная ермолка, обижаешь злого Волка?
Я сейчас пойду и с ходу твою бабушку сожру.

Не пойми меня превратно - понесёшь тогда обратно
Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
Деруны на постном масле и, конечно же, компот."

"Ты мне бабушку не трогай - покараю мерой строгой!" -
Красной кипочкой качая, Сёма Волку говорит.
"Что ж я, вместо Бабы Розы должен есть кору с берёзы?"
Очень нагло отвечает этот злобный инвалид,

И помчался на опушку кушать бабушку-старушку,
По анкете, между прочим, Розу Львовну Шляпентох.
Волк - он тоже знанье копит, у него громадный опыт
Поедания старушек всех народов и эпох!

В это время Роза Львовна (так зовут её условно)
На трёхногом табурете восседает у окна.
В однобедрумной избушке нет ни крошки, ни горбушки,
Оттого-то Баба Роза, как собака, голодна.

Принести ей должен внучек много разных вкусных штучек -
Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
Деруны на постном масле и, конечно же, компот.

А пока что Баба Роза в состоянии психоза:
Голод, знаете, не тётка, всё померкло, мир умолк,
Головная боль, икота... Вдруг стучится в двери кто-то.
"Кто там?" спрашивает Роза, а в ответ ей: "Это Волк!"

"Удивительное дело - я б сейчас и Волка съела!"
Так подумала старушка, открывает Волку дверь.
Тот сидит в смиренной позе, говорит он Бабе Розе:
"Ты меня бы в дом пустила. Не пугайся - чай, не зверь!"

А в мозгу у злого Волка бьётся мысль такого толка:
"Мол, сожру её, старушку, буду к мольбам глух и нем,
Сам оденусь Бабой Розой, и с такой метаморфозой
Стану ждать внучонка Сёму, и его я тоже съем.

Съем и красную ермолку, и с продуктами кошёлку -
Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
Деруны на постном масле и, конечно же, компот."

"Ходят, бабка, злые слухи, что помрём мы с голодухи,"
Волк своею гнусной мордой Бабе Розе тычет в бок.
"Ты была бы человеком - поскребла бы по сусекам,
Может быть, нашла чего бы, испекли бы колобок."

Но старушка Роза Львовна смотрит прямо, дышит ровно.
Ой, сегодня будет кто-то Бабе Розе на обед!
Вот она подходит к Волку и берёт его за холку,
А потом как рот разинет - ам! И всё, и Волка нет.

Волк как пища - безыскусный, некошерный и невкусный,
Если нет альтернативы - утоляет аппетит,
Возникает сытость, дрёма... Зохен вэй, а где же Сёма?
Сёма всё ещё по лесу в красной кипочке бежит.

Он бежит, роняя слёзы, и несёт для Бабы Розы
Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
Деруны на постном масле и, конечно же, компот.

Cёма ёжится с опаской - он знаком с народной сказкой,
Где несложная интрига разрешается в конце:
Вот приходит он в избушку, Волк уже сожрал старушку
И лежит под одеялом в бабы-розином чепце,

И пойдут, пойдут вопросы, как назойливые осы
Почему глаза большие? Почему большой живот?
Почему большие уши? Ой, спасите наши души,
Сколько можно этой сказкой без конца дурить народ?

Но глядит - жива старушка! Где моя большая кружка?
В нашей сказке, кроме Волка, всем героям повезло!
Здесь пора остановиться. Будем петь и веселиться,
Алэ соным афцалухес, то есть - всем врагам назло!

Прекратим глотать лекарства, будем есть сплошные яства -
Фаршированную рыбу с хреном в баночке от шпрот,
Яйца свежие в мешочке и гусиный жир в горшочке,
Деруны на постном масле и, конечно же, компот!

Наум Сагаловский
"Сёма и серый волк"
2009

Я не философ. Нет, я не солгу.

Я старый человек, а не философ,
хотя я отмахнуться не могу
от некоторых бешеных вопросов.
Я грустный человек, и я шучу
по-своему, отчасти уподобясь
замку. А уподобиться ключу
не позволяет лысина и совесть.
Пусть те правдоискатели, что тут
не в силах удержаться от зевоты,
себе по попугаю заведут,
и те цедить им будут анекдоты.
Вот так же, как в прогулке нагишом,
вот так - и это, знаете, без смеха -
есть что-то первобытное в большом
веселии от собственного эха.
Серьезность, к сожалению, не плюс.
Но тем, что я презрительно отплюнусь,
я только докажу, что не стремлюсь
назад, в глубокомысленную юность.
Так зрелище, приятное для глаз,
башмак заносит в мерзостную жижу.
Хоть пользу диалектики как раз
в удобстве ретроспекции я вижу.

Я не гожусь ни в дети, ни в отцы.
Я не имею родственницы, брата.
Соединять начала и концы -
занятие скорей для акробата.
Я где-то в промежутке или вне.
Однако я стараюсь, ради шутки,
в действительности стоя в стороне,
настаивать, что "нет, я в промежутке"...

Иосиф Бродский
"Отрывок"
1964(?)

Море, открытое, как письмо,

снова его спасло,
зеленоватое, стекло
тёплой водой: прошло.

Вот и беги, как дорога, вдаль,
по городам, вдоль
гор, к неисхоженным берегам,
где на одном дом.

Лена Сунцова
2009

Белая, как выпавший снег

Белая, как темная ночь
Белая, как сакура весной
Милосердная, но не может помочь
Белая, как сибирский мел
Белая, как нетронутый лист
Я отдал тебе все, что имел
Теперь я черный как трубочист

Без имени, как меч кузнеца
Невиданная без прикрас
Без начала и без конца
Бывшая здесь прежде всех нас
Я искал тебя, не мог понять как;
Писал тебе, но не было слов;
Я был слепой, но я вижу твой знак
Мой палец на курке, я всегда готов.

Половина - соловьиная падь
Половина - алеет восток
Ты знаешь сама - с меня нечего взять
Но все, что есть - у твоих ног
Я проснулся после долгого сна
Небритый, без имени, совсем ничей
Моя кровь говорит, что скоро весна
Может быть, в одну из этих ночей.

Борис Гребенщиков
"Белая"
2005

Беспробудней стали дни,

Дольше ночи,
И остались мы одни
С тамагочи.
Смотрим долго на луну,
Видим лунки.
Если тяжко я вздохну,
Он – по струнке.
Почернела от тоски
Ночь в окошке...
Простирну ему носки,
Дам картошки.

Отличить день ото дня
Нету мочи...
Пропадешь ты без меня,
Тамагочи.
Будешь крупку, точно мышь,
Грызть, хирея,
Дактиля не отличишь
От хорея.
Потому я и живу
Одиноко,
А могла б лежать во рву,
Как у Блока.

Проносились бы в пыли
Паровозы,
И на грудь мою б легли
Чьи-то розы.
Да не слушай – всё враньё,
Спи, короче.
Тамагочи ты моё,
Тамагочи...

Валентина Ботева
"Колыбельная"
2009

Первый снег.

Пересмех
перевертышей-снежинок
над лепными урнами.
И снижение снежинок
до земного уровня.
Первый снег.
Пар от рек.
В воду - белые занозы.
Как заносит велотрек,
первый снег заносит.
С первым снегом.
С первым следом.

Здания под слоем снега
запылают камельками.
Здания задразнят небо:
Эх, вы камни, камни, камни! -

А по каменным палатам
ходят белые цыплята,
прыгают -
превыше крыш!
Кыш!
Кыш!
Кыш!

Виктор Соснора
"Первый снег"
1960е

Приходит как-то раз жена домой с работы

И застает меня: я ем полусухарь. "Ешь, милый, свой полусухарь," - она мне говорит с любовью и заботой. Я в гневе закричал: "Жена! Мне больше полусухарей не жарь! Довольно мне воззжахаться тут с вами! По горло сыт тобой и всей твоей породой! За вашими полусухарными стенами Померк пыл сердца моего и жар души сошел на нет! Ты полусухарем меня удавишь! Я поэт! На твой полусухарь истратил я свой пламень, На тюрю и на репу променял... Я, помню, было время, день и ночь писал, Теперь же сплю, набивши брюхо полусухарями..." Сказав так, на пол я швырнул полусухарь И залился горючими слезами.

Жена моя, сочувствуя, рыдала. И так сказала мне подруга верная моя: "Я буду помогать тебе, как встарь. Ты ж будешь жить к искусству воспаря. Творя и день и ночь бессмертно и высоко."

Жены словами был я удовлетворен глубоко. Мы зажили как дружная семья.

Владимир Шинкарев
"Подруга поэта"
из книги
"Полусухариный сад"
1970s

Le printemps n'a point tant de fleurs,

L'autonne tant de raisins meurs,
L'esté tant de chaleurs halées,
L'hyver tant de froides gelées,
Ny la mer a tant de poissons,
Ny la Beauce tant de moissons,
Ny la Bretaigne tant d'arenes,
Ny l'Auvergne tant de fonteines,
Ny la nuict tant de clairs flambeaux,
Ny les forests tant de rameaux,
Que je porte au coeur, ma maistresse,
Pour vous de peine et de tristesse.

Pierre de Ronsard
"Chanson"
1555

Вся столица сияла, сияла да толковала,

как Маруся над лесом летала да токовала.
Вся станица слушала, слушала да кивала,
как Маруся певала:

"Да, допускаю, что будущее тревожно,
но войско Твое отважно.
Из того, что нужно, многое невозможно
и потому неважно.
Все, что от Бога, страшно.
Все, что от мамы, ложно.
Все остальное, в целом, совсем несложно:
Смерть непреложна,
Истина неизбежна."

У Маруси два пулевых, одно ножевое.
Немцы ее того - а она живая.

Линор Горалик
2008

La terre est bleue comme une orange

Jamais une erreur les mots ne mentent pas
Ils ne vous donnent plus à chanter
Au tour des baisers de s'entendre
Les fous et les amours
Elle sa bouche d'alliance
Tous les secrets tous les sourires
Et quels vêtements d'indulgence
À la croire toute nue.
Les guêpes fleurissent vert
L'aube se passe autour du cou
Un collier de fenêtres
Des ailes couvrent les feuilles
Tu as toutes les joies solaires
Tout le soleil sur la terre
Sur les chemins de ta beauté.

La terre est bleue comme une orange
Jamais une erreur les mots ne mentent pas
Ils ne vous donnent plus à chanter
Au tour des baisers de s'entendre
Les fous et les amours
Elle sa bouche d'alliance
Tous les secrets tous les sourires
Et quels vêtements d'indulgence
À la croire toute nue.
Les guêpes fleurissent vert
L'aube se passe autour du cou
Un collier de fenêtres
Des ailes couvrent les feuilles
Tu as toutes les joies solaires
Tout le soleil sur la terre
Sur les chemins de ta beauté.

Paul Eluard
"La terre est bleue"
1929

To sit on rocks, to muse o'er flood and fell,

To slowly trace the forest's shady scene,
Where things that own not man's dominion dwell,
And mortal foot hath ne'er or rarely been;
To climb the trackless mountain all unseen,
With the wild flock that never needs a fold;
Alone o'er steeps and foaming falls to lean;
This is not solitude, 'tis but to hold
Converse with Nature's charms, and view her stores unrolled.

But midst the crowd, the hurry, the shock of men,
To hear, to see, to feel and to possess,
And roam alone, the world's tired denizen,
With none who bless us, none whom we can bless;
Minions of splendour shrinking from distress!
None that, with kindred consciousness endued,
If we were not, would seem to smile the less
Of all the flattered, followed, sought and sued;
This is to be alone; this, this is solitude!

George Gordon, Lord Byron
"Solitude"
1810s

Джонатан Билл,

который убил
медведя
в Чёрном Бору,
Джонатан Билл,
который купил
в прошлом году
кенгуру,
Джонатан Билл,
который скопил
пробок
два сундука,
Джонатан Билл,
который кормил финиками
быка,
Джонатан Билл,
который лечил
ячмень
на левом глазу,
Джонатан Билл,
который учил
петь по нотам
козу,
Джонатан Билл,
который уплыл
в Индию
к тётушке Трот, —
ТАК ВОТ
этот самый Джонатан Билл
очень любил компот.

Вадим Левин
"Джонатан Билл"
1980е

Пони девочек катает,

пони мальчиков катает.
Пони бегает по кругу
и в уме круги считает.

А на площадь вышли кони,
вышли кони на парад,
вышел в огненной попоне
конь по имени Пират.

И заржал печально пони:
разве, разве я не лошадь?
Разве мне нельзя на площадь?
Разве я вожу детей
хуже взрослых лошадей?

Я лететь могу, как птица,
я с врагом могу сразиться -
на болоте, на снегу
я могу, могу, могу!

Приходите генералы
в воскресенье в зоопарк
я сьедаю очень мало
меньше кошек и собак

Я выносливее многих -
и верблюда, и коня!
Подогните ваши ноги
и садитесь на меня!
На меня!

Юнна Мориц
"Пони"
1960е

У меня зазвонил телефон.

- Кто говорит?
- Слон.
- Откуда?
- От верблюда.
- Что вам надо?
- Шоколада.
- Для кого?
- Для сына моего.
- А много ли прислать?
- Да пудов этак пять. Или шесть:
Больше ему не съесть, Он у меня ещё маленький!

А потом позвонил
Крокодил
И со слезами просил:
- Мой милый, хороший,
Пришли мне калоши,
И мне, и жене, и Тотоше.

- Постой, не тебе ли
На прошлой неделе
Я выслал две пары
Отличных калош?

- Ах, те, что ты выслал
На прошлой неделе,
Мы давно уже съели
И ждём не дождёмся,
Когда же ты снова пришлёшь
К нашему ужину
Дюжину
Новых и сладких калош!

А потом позвонили зайчатки:
- Нельзя ли прислать перчатки?

А потом позвонили мартышки:
- Пришлите, пожалуйста, книжки!

А потом позвонил медведь
Да как начал, как начал реветь.

- Погодите, медведь, не ревите,
Объясните, чего вы хотите?

Но он только "му" да "му",
А к чему, почему -
Не пойму!

- Повесьте, пожалуйста, трубку!

А потом позвонили цапли:
- Пришлите, пожалуйста, капли:
Мы лягушками нынче объелись,
И у нас животы разболелись!

А потом позвонила свинья:
- Пришлите ко мне соловья.
Мы сегодня вдвоём с соловьем
Чудесную песню споём.
- Нет, нет! Соловей
Не поёт для свиней!
Позови-ка ты лучше ворону!

И снова медведь:
- О, спасите моржа!
Вчера проглотил он морского ежа!

И такая дребедень
Целый день:
Динь-ди-лень,
Динь-ди-лень,
Динь-ди-лень!
То тюлень позвонит, то олень.

А недавно две газели
Позвонили и запели:
- Неужели
В самом деле
Все сгорели
Карусели?

- Ах, в уме ли вы, газели?
Не сгорели карусели,
И качели уцелели!

Вы б, газели, не галдели,
А на будущей неделе
Прискакали бы и сели
На качели-карусели!

Но не слушали газели
И по-прежнему галдели:
- Неужели
В самом деле
Все качели
Погорели?

Что за глупые газели!

А вчера поутру
Кенгуру:
- Не это ли квартира Мойдодыра?

Я рассердился да как заору:
- Нет! Это чужая квартира!!!
- А где Мойдодыр?
- Не могу вам сказать...
Позвоните по номеру сто двадцать пять.

Я три ночи не спал,
Я устал.
Мне бы заснуть,
Отдохнуть...
Но только я лёг -
Звонок!
- Кто говорит?
- Носорог.
- Что такое?
- Беда! Беда!
Бегите скорее сюда!
- В чём дело?
- Спасите!
- Кого?
- Бегемота!
Наш бегемот провалился в болото...
- Провалился в болото?
-Да!
И ни туда, ни сюда!
О, если вы не придёте,-
Он утонет, утонет в болоте,
Умрёт, пропадёт
Бегемот!!!

- Ладно! Бегу! Бегу!
Если могу, помогу!

Ox, нелёгкая это работа -
Из болота тащить бегемота!

Корней Чуковский
"Телефон"
1926

посвящать стишок – не посвящать стишок

собственно что такого – стишок и стишок
тоже мне проблема – был бы стишок
сам по себе стишок – уже хорошо
хоть длинный стишок хоть короткий стишок
хоть в рифму стишок хоть без рифмы стишок
он и на бумаге стишок и в голове стишок
он и про дождик стишок и про снежок стишок
хоть посвящай стишок – он тебе стишок
хоть не посвящай стишок – он тебе стишок
он и тебе стишок он и мне стишок
умный стишок сам знает кому стишок
гордый стишок сам знает что он стишок
только уж очень любопытный стишок
хочет знать зачем пришёл и как тебе стишок
посвящать стишок – не посвящать стишок

Kira Freger
2009

Я в мечеть не за праведным словом пришел,

Не стремясь приобщиться к основам пришел.
В прошлый раз утащил я молитвенный коврик,
Он истерся до дыр - я за новым пришел.

Омар Хайям
"Рубаи"
ca. 1070s

Перевод Германа Плисецкого
1969

Иван Иваныч Самовар

Был пузатый самовар,
Трехведёрный самовар.

В нем качался кипяток,
Пыхал паром кипяток,
Разъярённый кипяток;

Лился в чашку через кран,
Через дырку прямо в кран,
Прямо в чашку через кран.

Утром рано подошел,
К самовару подошел,
Дядя Петя подошел.

Дядя Петя говорит:
«Дай-ка выпью, говорит,
Выпью чаю», говорит.

К самовару подошла,
Тетя Катя подошла,
Со стаканом подошла.

Тетя Катя говорит:
«Я, конечно, говорит,
Выпью тоже», говорит.

Вот и дедушка пришел,
Очень старенький пришел,
В туфлях дедушка пришел.

Он зевнул и говорит:
«Выпить разве, говорит,
Чаю разве», говорит.

Вот и бабушка пришла,
Очень старая пришла,
Даже с палочкой пришла.

И подумав говорит:
«Что-ли, выпить, говорит,
Что-ли, чаю», говорит.

Вдруг девчонка прибежала,
К самовару прибежала —
Это внучка прибежала.

«Наливайте!— говорит,
Чашку чая, говорит,
Мне послаще», говорит.

Тут и Жучка прибежала,
С кошкой Муркой прибежала,
К самовару прибежала,

Чтоб им дали с молоком,
Кипяточку с молоком,
С кипяченым молоком.

Вдруг Сережа приходил,
Всех он позже приходил,
Неумытый приходил.

«Подавайте!— говорит,
Чашку чая, говорит,
Мне побольше», говорит.

Наклоняли, наклоняли,
Наклоняли самовар,
Но оттуда выбивался
Только пар, пар, пар.

Наклоняли самовар,
Будто шкап, шкап, шкап,
Но оттуда выходило
Только кап, кап, кап.

Самовар Иван Иваныч!
На столе Иван Иваныч!
Золотой Иван Иваныч!

Кипяточку не дает,
Опоздавшим не дает,
Лежебокам не дает.

всё

Даниил Хармс
"Иван Иваныч Самовар"
1928

Пусть бегут неуклюже

Пешеходы по лужам,
А вода - по асфальту рекой!
И неясно прохожим
В этот день непогожий,
Почему я веселый такой.

Я играю на гармошке
У прохожих на виду...
К сожаленью, день рожденья -
Только раз в году.

Прилетит вдруг волшебник
В голубом вертолете
И бесплатно покажет кино.
С днем рожденья поздравит
И, наверно, оставит
Мне в подарок пятьсот "эскимо"!

Я играю на гармошке
У прохожих на виду...
К сожаленью, день рожденья -
Только раз в году.

Александр Тимофеевский
"Песенка Крокодила Гены"
1966