суббота, мая 29, 2010

Срезают лазером сосули,

В лицо впиваются снежины.
До остановы добегу ли,
В снегу не утопив ботины?

А дома ждёт меня тарела,
Тарела гречи с белой булой;
В ногах – резиновая грела,
И тапы мягкие под стулом.

В железной бане – две селёды,
Торчат оттуда ложа с вилой.
Есть рюма и бутыла с водой,
Она обед мой завершила.

Я в кружу положу завары,
Раскрою «Кобзаря» Шевчены –
Поэта уровня Петрары
И Валентины Матвиены.

Павел А. Шапчиц
2010

вторник, мая 25, 2010

если в ножички, то никогда не воткнётся в землю, как надо - ребром,

и они отрезают от твоего солнца - травяного, зелёного не остаётся, и идёшь двором, как еврейский моцарт, шевеля золотым пером.
если шмара, то - та, из третьей квартиры, в красной футболке с че, в мае первой купалась в ручье, на стекле рисовала пальцем картины, из петровской стреляла горохом мортиры и ходила с крысой ручной на плече.
в некий день недели, собравшись с духом, подойдёшь, как течёт вода, как по западным городам мужики глядят в смотровую прорезь, "как зовут?" - прохрипишь, и в ответ: "долорес. долорес о'риордан".
я приду к тебе вечером, дочь эмигранта - будет лёгкая болтовня. я ни с кем ещё, так что не ради разврата. я один, так что будь мне заместо брата - до утра приюти меня.

Геннадий Каневский
"долорес (из сериала)"

[нате сучковой]
2010

пятница, мая 07, 2010

У мамы была брошь/

1
странная вещь/ похожая на небольшой витраж. Мне было шесть, мы с мамой пошли на пляж. Лето сияло хорошее; всё засвечено и заброшено; цвели иван-чаем обочины; сверкали разбитые стёкла полуразрушенных бань; пахла крапива, полынь, блеяли козы, каждую ночь тихо ворчали грозы, освежая немеркнущий воздух синий, сухие яблони покосились, развалился шиповник в тяжёлых прозрачных розах.

Мы купались, читали и были счастливы целых полдня, пока не погасло на той стороне небес, пока не замер чёрно-зелёный лес; птицы затихли, и стало жарче, и стало видно, что в небе есть этажи, что ветер над озером башни строит на большой высоте, и мама сказала: домой побежим.

Мама надела платье и поняла: броши нет. Глянула в небо и говорит: пойдём/ назад/ и будем смотреть след в след/ и ты, конечно, её найдёшь; мы точно её найдём.

Медленно шли по песку и смотрели вниз, полем шли и смотрели вниз, покосами шли и смотрели вниз, мимо кукушек и скошенных васильков, заброшенных бань, белых коз, мы свернули в лес, шли и в безветрии грозном спокойно смотрели вниз, а сверху на нас.

Кончился лес, началась бетонка; шли по горячим плитам, пристально глядя вниз; дунул ветер и стало холодно; небо над нами нависло. Я почувствовал – как? – и нагнулся вдруг; и в щели, меж плит, где трава, я увидел брошь, голубой и прозрачный круг. Я же знала, глаз у тебя алмаз! хорошо, что близко дом! я же знала, что ты найдёшь/ говорила, что мы найдём/ – тут прорвался гром, потемнело враз, мы бежали остаток пути. Мне и в голову не пришло, что мы могли бы её не найти

среди кузнечиков, трав, безветрия и песка, лучей и ручьёв, среди всего, что составляет мир, всего, что оставляет нас


2

вот и шёл я, в уме рассматривая эту брошь
вспоминая, мысленно держа её перед собой
глядя на всё как бы сквозь её круг голубой
она была центром, собирающим все лучи,
но при этом была прозрачна и не видна

я шёл без варежек, а зима
поджигала пальцы, я мысленно брошь положил в карман
а в кармане прореха, и в эту брешь между строк
провалилась брошь и упала в снег
в сыпучий снег со следами ног

я почувствовал сразу, что броши нет
потому что на меня навалилась тоска
но я точно помню, как выглядит эта вещь
и я сразу же начал её искать
я же чувствую – она здесь, я думал о ней как раз
надо только настроить как можно пристальней взгляд
и назад, и назад след в след

и найдёшь даже то, чего больше нет

у «Окея» рос ледяной сугроб
высотой до пятого этажа,
и сугроб у каждого гаража,
и на каждом углу ледяной сугроб
а в небе подобие витража
остроконечна была зима
белою свечкой палила нас

а потом весна под окно пришла
а я всё искал, не смыкая глаз
отзовись же, ты точно здесь
я надел резиновые сапоги
и по лужам солнечным, где круги,
я бурлил, как будто мне шесть

и я руки в лужу опустил, как в борщ,
проливал, цедил, проницал насквозь,
лужу приподнял, под неё заглянул
но не встретил броши, и ветер меня задул
и меня охватила дрожь

неужели ты её не найдёшь
ведь нашёл же тогда, в тот раз

среди дворов и высохших пустырей
дыма, пыли и солнечных пузырей
среди всего, что составляет мир
всего, что оставляет нас

Ксения Букша
"Брошь"
2010

четверг, мая 06, 2010

Пятерни каштанов

и ещё не распустившиеся свечи
заново покрашенные скамейки
тёмная прошлогодняя хвоя
осыпавшиеся с клёнов цветки
фунтики ландышей
шарики их верхних бутонов
фруктовое мороженое в руке кадета
его камуфляжная куртка
патина тополиной пыльцы по краям луж
футбольное поле, сменившее каток
земляничные листья
лапки туи
павлиний муранский перелив дарёного кузиной кольца
стебли тюльпанов
молодое кружево лип
босоножки идущей впереди девушки
грозди сирени, которые не сегодня-завтра станут разноцветными
стеклянный винт фонтана
экзотический пестролист, высаженный осторожно у домика сторожа
новые иголки лиственниц
глянцевые тополиные листья
резные рябиновые
клеёнчатый павильон тира
опушённые ветки карагачей
велосипед
каскады берёз
каркасы будущих пионовых кустов
дикий виноград
бутылка газировки в руке утомлённого клерка, бредущего с работы
майоликовые растения на доме Рейнеке
стойкие голландские хризантемы за стеклом цветочного магазина
сытая герань на окне
путаница шиповника
21-ая Волга, в моторе которой опять копается клуб по интересам, сезон открыт
сумрачный белый тополь
прозрачная крона вяза
глаза кота-бандита, сидящего на крыльце
валы черёмухи за забором
старая штукатурка цокольного этажа —

и, сорок один, моя собственная, густой зелёный кобальт, длинная юбка, в которой путь до дома вдруг да делается лёгким танцем.

Екатерина Ракитина aka quod_sciam
"forty shades of green"
2010

суббота, мая 01, 2010

Ходили по кругу в одном строю. Бил барабан.

Горн издавал такие звуки – хоть стой, хоть падай.
На заводе досрочно сдан новый прокатный стан.
Замироточил Спаситель над зажженной лампадой.

Под куполом хлопают крыльями ангелы. Кончен бал.
Завод, как вкопанный, превратился в окаменелость.
В землю впиталась баланда, которую ты хлебал.
Надежда – мой компас земной. Удача – награда за смелость.

Бараки, палатки, общаги, примус и керогаз,
Фанерные полки, кровати с панцирной сеткой.
Переходящий, как знамя, стеганый ватный матрас.
На подоконнике банка с цветущей вишневой веткой.

Странная вещь – иллюзии. Сколько ни строй –
рушатся, придавив бесплотной тяжестью поколенье.
Поездка на дачу. Первомайский вечер сырой.
Сутулясь, сижу, в огонь подбрасывая поленья.

Борис Херсонский
2010